Степан Федоренко: иногда мне кажется, что меня нет

Актер ГАРДТ им.Пушкина о сомнениях, одиночестве и снах

Это один из самых любимых актеров и дикторов Якутии. Зрители его обожают, дети за доброго Айболита, влюбленного Трубадура и хохочущего Шляпника, взрослые за героя летчика Витю Соколова, стойкого Дона Бейкера, мыслящего Люсьена, поющего Петуха и принципиального Мышлаевского. В каждой своей роли он особенный, но всегда теплый, добрый и улыбчивый. Но какой он вне сцены? Об одиночестве, поиске себя и тоске мы поговорили с заслуженным артистом республики Степаном Федоренко.

Актер ГАРДТ им.Пушкина о сомнениях, одиночестве и снах
Актер ГАРДТ им.А.С.Пушкина, заслуженный артист Якутии Степан Федоренко

- Недавно в театре была премьера по Булгакову «Дни Турбиных» в постановке режиссера Сергея Потапова, на котором устойчиво висит ярлык «эксцентричный». Поэтому интересно, как работалось?

- Эту работу в театре ждали, знали с начала сезона. Я сам довольно спокойно отнесся: дали поработать, поработал. У нас был кастинг, когда все собрались и читали то за одного персонажа, то за другого. В итоге нас распределили, и я стал штабс-капитаном Виктором Мышлаевским. Хотя изначально, прочитав пьесу, обратил внимание на Шервинского, он выписан очень хорошо. Хотя по большому счету пьеса так прописана, что там есть, что сыграть в любом персонаже. С любым новым режиссером очень интересно, каким бы ни был стиль его работы. Да, Потапов не работает с актерами вплоть до поворота головы и выделения слов и букв… Он работает большими мазками, для него важна общая картина, не частности. Такой стиль. И это надо понимать. Но мне сложно не было.

- Но ведь актеры - это люди, которым всегда нужно внимание…

- (улыбается) Есть такое. И, если честно, это очень мучало нас до самой премьеры. Да, актерам нужны подбадривания, туда не туда я иду, правильно, не правильно делаю, но с другой стороны, актер как солдат, сказали ему копать отсюда и до обеда, и… Наше дело маленькое, копаем.

- В твоих героях много от тебя самого?

- Я не могу рассуждать, близок мне тот или иной персонаж или нет, на сцене какая-то очень сложная реакция происходит. Это все крепко срастается в процессе репетиций: они прорастают во мне, я в них. Некоторые актеры говорят, что их герои не влияют на жизнь. А меня мои всегда поглощают полностью. Я впитываю их со временем и становлюсь другим. Я - часть всех этих образов, и иногда мне кажется, что меня просто нет, а есть только мои персонажи. Поэтому, какой я в жизни, я уже не знаю. Да, есть у меня, наверное, вне сцены свои привычки, принципы, но иногда мне кажется, что я – пустота, и есть только герои.

- Настолько сильно тебя поглощают персонажи?

- Мне кажется да, сильно. Я и в жизни потом таким же становлюсь. После репетиций, долгого создания образа, я еще некоторое время нахожусь под впечатлением от этой работы. Мозг полностью перестраивается, и в жизни я совершаю какие-то такие поступки, как мой персонаж. Особенной для меня была роль слепого парня Дона Бейкера в спектакле «Эти свободные бабочки». Ему около 20 лет, поэтому в 30 я стеснялся его играть. Мне казалось, что я его перерос. Молодых должны играть молодые, а стариков старики. Сейчас, когда спектакль уже давно сняли, я иногда сижу и думаю, вот бы сейчас сыграть. Тоска по нему есть, да. Все-таки это была моя любимая работа в то время. Мы ездили в дом-интернат, знакомились с незрячими людьми, я сидел и подолгу смотрел, как они ходят, едят, живут… Потом не одну репетицию с закрытыми глазами провел. Привыкал.

- А сейчас был выпивоха и балагур Мышлаевский, как семья реагировала, когда домой приходил он, а не Степа Федоренко?

- (Смеется) Им в таких случаях приходится трудно. Нет, я не полностью становлюсь героем, не так ярко, как на сцене, но что-то проскальзывает. Мышлаевский человек принципиальный, говорит правду. Он в штаб пошел и на всех наорал, что их воевать «без сапог» отправляют, устроил скандал с начальством. Я пока скандалов с руководством не устраивал (смеется).

- И все-таки не расстраивает, что тебя чаще всего видят в одном амплуа?

- У меня в этом плане амбиций нет, и к распределениям я отношусь очень спокойно. Может быть, меня действительно чаще всего видят в определенных образах, и с моей стороны, возможно, что я иду по одной проторенной дороге… А военные и врачи… Да, почему-то именно мне везет на эти роли, врачей уже штук шесть. Может быть потому что, у меня мама и бабушка медики, и поэтому я их притягиваю. Теперь осталось сыграть военного врача (смеется). Но, в любом случае, каждый персонаж должен быть не похож на предыдущий, хотя это непросто (задумался). Да, непросто.

спектакль "Очи черные" в ГАРДТ им А.С.Пушкина (актер Степан Федоренко в центре)

- Знаменитый образ летчика Соколова, который многие зрители с тобой чаще всего и ассоциируют, как создавался?

- Виктор – это моя мечта о том, каким бы я хотел быть. Я ведь идти в актеры не планировал, хотел стать летчиком. После школы пришел в авиакомпанию с просьбой дать направление на учебу. Меня там встретил серьезный дяденька и говорит: «Романтики захотелось?». Я кивнул. Тут он подозвал шедшего мимо парня: «Вот ты, Леха, сколько учился?». Тот: «Семь лет». «А летал за это время сколько?» - продолжил дядька. «Два раза», - ответил Леха… Вот так я и не стал летчиком, пошел в актеры, тут ведь тоже романтика. Но, иногда думаю, а вот что было бы, если бы... Такой уж я человек, когда на развилке выбираю один путь, потом все равно сомневаюсь, уговариваю себя: «Степа, все правильно, все что ни делается, все к лучшему, нет сослагательного наклонения». Но внутри все равно сомнения. Хотя это скорее даже мечты, интересно же представить, как бы я жил, выбери лётное.

На войне у меня были оба деда: Василий и Степан. Оба вернулись. Поэтому к этому материалу подхожу по-особенному. Готовясь, мы с коллективом ездили в Маганский аэропорт, где нас пустили за штурвалы самолетов. Это были супер ощущения! Потом мы с актерами хотели с парашютами прыгнуть, но нам директор запретил, боялся, что мы ноги себе переломаем. У нас на сцене в спектакле стоит самолет, который с нами играет наравне, как еще один персонаж. Во время репетиций режиссер Андрей Борисов нам говорил: «Ребята, подойдите к вашему самолету, подержитесь за него». И мы подходили, стояли, передавали ему свою энергию: «Давай самолётик, взлети сегодня». Я и сейчас подхожу, здороваюсь.

спектакль "Два берега одной победы" в ГАРДТ им А.С.Пушкина актеры Степан Федоренко и Дмитрий Юрченко

- На роли ты всегда так настраиваешься?

- Просыпаюсь и сразу начинаю думать, сегодня я Люсьен из «Нас обвенчает прилив», или Петух из «Очень простой истории». Целый день держу это в голове, чтобы не растрачивать энергию. Я люблю в театр рано приходить, часа за два, сижу на первом ряду, прогоняю картинку, которая будет в спектакле, избавляюсь от мыслей. Однажды в Театр оперы и балета приезжала хореограф из Франции, и спросила: «Что для вас, артисты балета, главное?» Вариантов было много: пуанты, музыка… А она, нет, мол – это пол. Потому что падать вы будете именно на него, потрогайте его, полюбите, чтобы падать было не больно. Так же и у нас, сцена главное. Если будешь падать, то только на нее. Поэтому к ней всегда с уважением, после отпуска, всегда здороваюсь, соскучился же.

- Кстати, сны про полеты не снятся?

- За штурвалом нет, а вот просто так сам по себе летал. Один раз перед выпуском из института, приснился вещий сон: будто я бегаю по двору, пытаюсь высоко подпрыгнуть и взлететь, но не получается. Я все бегаю, бегаю. И тут догоняет меня мой педагог Александр Иванович Кузнецов и такой: «Ну ка, ну ка, сейчас помогу!». И со всей силы, как пнет меня! (смеется) И я взлетаю, ощущаю чувство полета, и вот уже внизу пятиэтажки, крыши… А мастер мне кричит снизу: «Давай, давай! Держись!». Знаковый был сон, на всю жизнь в голове осел. А потом в спектакле «Огниво» мне дали мою первую роль… солдата. О-о-о.. так может в этом все дело (смеется).

- Сегодня ты, как диктор, официальный голос республики. Тебе, наверное, сотни раз уже этот вопрос задавали, но…

- Каково это? (смеется) Я никогда об этом не думаю так, как, наверное, от меня хотят услышать. На радио я пошел работать на втором курсе, там почти весь курс был. Я из-за радио даже в театр после института не пошел, по распределению попал в наш Русский драмтеатр и отказался. Хватило на полгода. Офис - это не мое. И я попросился в театр. Слава Богу, взяли (смеется). Атмосфера здесь теперь особенная, для меня это важно – значит, мы прошли проверку временем. Но если раньше - придешь в театр и говоришь-говоришь со всеми, то сейчас прибежали-убежали, у всех семьи. Хотя, когда работали над «Днями Турбиных», где все заняты, снова все было, как раньше.

- Не устаешь от постоянной публичности и общения?

- Очень. Мне лучше скрыться куда-то, обычно это дача. В одиночестве мне комфортно на даче ничего не делать. Хотя сегодня все мои интересы это дети, их надо на ноги поставить, поэтому все остальное: амбиции, работа отошли на второй план. Мои жизненные ценности с рождением детей изменились, я понял, что жить надо ради них, чтобы они были здоровыми, состоявшимися хорошими людьми. Ради этого я могу пожертвовать всем, чем угодно.

- Даже театром и сценой?

- (задумался) Если бы вопрос стоял так остро, и это было обязательно необходимо, то да. Но потом опять бы сидел и жалел (смеется).

- Ты же первый с курса получили звание «Заслуженный артист». В 33 года, в год рождения детей, в образе Пушкина в театре имени Пушкина…

- Особенный был год. Что лукавить, было приятно, но к таким вещам надо проще относиться, теперь меня ребята в театре зовут: «Заслуженный, пошли курить». Звания, нужны ли они вообще? В нашей профессии другое главное – общение со зрителем, обмен энергией. Театр без всего может существовать, а без зрителя нет. Это будет уже сумасшедший дом, где взрослые дяди и тети кривляются на сцене. Взаимообмен энергиями со зрителем важен, и я это на сцене ощущаю. Это довольно приятно – влиять на чувства зрителя (улыбается). При этом лучше, если зал полный. Когда людей мало, честно скажу, внутренние затраты другие. Хотя, бывают психологически сложные спектакли, «Нас обвенчает прилив», например, когда, пусть даже всего три ряда зрителей, между актерами начинается особенная реакция и эти три ряда зрителей замирают. Они в тебе, в спектакле, и ты это чувствуешь. А бывает полный зал, сидят школьники, их привели на «Капитанскую дочку», а я там почти все время на сцене в уголочке сижу, и они шёпотом: «Пушки-и-ин, повернись, на меня посмотри!». И сидишь тихонько про себя улыбаешься (смеется).

Наталия Чемашкина

спектакль "Очи черные" в ГАРДТ им А.С.Пушкина

Что еще почитать

В регионах

Новости региона

Все новости

Новости

Самое читаемое

Автовзгляд

Womanhit

Охотники.ру